Письмо Оскара Уальда Хоакину Миллеру. 28 февраля 1882 г.

На правах рекламы:

Сент-Луис

28 февраля 1882 г.

Дорогой Хоакин Миллер, я благодарю Вас за Ваше любезное и великодушное письмо ко мне, напечатанное в «Уорлд». Поверьте, еще меньше, чем судить о мощи и сверкании солнца и моря по танцующим в луче пылинкам и по пузырькам пены на волне, склонен я принять мелкую и вздорную грубость обитателей одного или двух крошечных городков за показатель или мерило подлинного духа здорового, сильного и простодушного народа, ни тем более допустить, чтобы она умалила мое уважение к тем многочисленным благородным мужчинам и женщинам, которых я имел честь узнать в Вашей великой стране.

Мое будущее и будущее дела, которое я представляю, не внушают мне никаких опасений. Клевета и сумасбродство могут на время одержать верх, но лишь на время; что же до нескольких провинциальных газет, которые в бессильной злобе напустились на меня, или того невежественного странствующего клеветника из Новой Англии, который, скитаясь из деревни в деревню, проповедует в столь откровенном и безнадежном одиночестве, то, будьте уверены, я не стану тратить на них время. Молодость так великолепна, искусство так божественно, а в окружающем нас мире столько прекрасного, благородного и внушающего преклонение — зачем же буду я внимать гладким речам озорника от литературы, скандальному ораторству человека, чья похвала была бы столь же наглой, сколь бессильна его клевета, или прислушиваться к безответственной и неудержимой болтовне профессионально несостоятельных людей?

«Ничего не свершить — это, согласен, огромное преимущество, но не следует злоупотреблять даже им!»

Да и кто такой этот ничтожный писака, этот безвестный в достославном старом Массачусетсе бумагомаратель, что развязно строчит и вопит о том, чего не может понять, чтобы я стал писать о нем?! Этот проповедник негостеприимности, что с наслаждением пачкает, оскверняет и бесчестит те любезные проявления учтивости, коих сам он недостоин? И кто такие эти шелкоперы, что, с бездумной легкостью перескакивая от полицейской хроники к Парфенону и от уголовщины к литературной критике, столь бездарно расшатывают устои здания, в котором сами только что навели чистоту и порядок? «Нарциссы тупоумные», что увидят они в ясных водах Красоты и в чистом колодце Истины, кроме зыбкого и смутного отражения своей собственной непроходимой глупости? Пускай они, обреченные на забвение, которое они столь усердно и, следует признать, столь успешно уготавливают себе, наводят на нас свои телескопы и пишут о нас, что им угодно. Но, дорогой мой Хоакин, если бы мы поместили их под микроскоп, мы вообще ничего бы не увидели!

По возвращении в Нью-Йорк мечтаю провести с Вами еще один восхитительно приятный вечер, и, надо ли говорить, что в любое время, когда Вы соберетесь посетить Англию, Вам будет оказан тот любезный прием, который мы с большим удовольствием оказываем всем американцам, и тот почет, с которым мы встречаем всех поэтов. Искренне любящий Вас

Комментарии

Миллер, Хоакин — псевдоним американского поэта и драматурга Цинциннатуса Хайне Миллера (1837–1913), автора сборника «Песни сьерры» (1869). Читал лекции в Лондоне в костюме ковбоя и произвел неизгладимое впечатление на Россетти, назвавшего его «американским Байроном». 9 февраля 1882 года, во время пребывания Уайльда в Нью-Йорке, он послал ему письмо (на следующий день появившееся в газете «Нью-Йорк Уорлд» под шапкой «Певец сьерры поражает филистимлян»), в котором извинялся за поведение некоторых своих сограждан и за нападки «филистерской прессы», напутствуя молодого автора на дальнейшие свершения. Ответ Уайльда был опубликован в той же газете 3 марта.

«Ничего не свершить…» — цитата из «Малого альманаха наших великих людей» (1788) французского писателя и публициста, известного своим острым умом и афористичностью высказываний, Антуана де Ривароля (1753–1801).

Под «ничтожным писакой» и «проповедником негостеприимности» имеется в виду скорее всего Томас Уэнтворт Хиггинсон (1823–1911) — известный в Америке сторонник отмены рабовладения, а также движения суфражисток. Он назвал стихи Уайльда «аморальными» и потребовал подвергнуть его общественному остракизму.