Письмо Оскара Уальда Леонарду Смизбрсу. 28 ноября 1897 г.
Позилиппо
Воскресенье [? 28 ноября 1897 г.]
Дорогой Смизерс! Постарайтесь унять «Чизвик-Пресс» — безумию их нет предела. Я сделал так: «Какой-нибудь скотина-врач бульдожий морщит нос, держа часы…» Если они спросят, нет ли тут оскорбления, ответьте, что это просто тайная зловредность; лучше всего, если Вы при этом будете одеты в соболя. Пожертвовать часами я не могу никак, так что на случай, если они упрутся, высылаю худосочную замену; но остерегайтесь ее использовать — я буду возмущен и, вполне вероятно, возмутителен.
Почему бы Вам не основать Общество Защиты Притесненных Лиц? Пока что мы совершенно беззащитны перед наглой всеевропейской сворой, возглавляемой разными мерзавцами и адвокатами. Смех, да и только. Общество уже разрушило мою жизнь до основания, а им все мало, они вновь хотят подвергнуть меня социальной тирании и принудить жить в одиночестве; пусть что другое, а этого я никак не могу. Я и так два года томился в тюрьме в одиночестве и безмолвии. Я и помыслить не мог, что после моего освобождения моя жена, мои попечители, опекуны моих детей, мои немногие друзья, какими бы распрекрасными они ни были, и туча моих врагов объединятся с единственной целью — под страхом голодной смерти вновь заставить меня жить в одиночестве и безмолвии. В тюрьме, между прочим, хоть как-то кормили; пища эта была тошнотворна, ее нарочно делали как можно более отвратительной, на ней невозможно было оставаться здоровым — но все же это была пища. Теперь же возникла идея, что я должен жить в одиночестве и безмолвии, вовсе обходясь без пищи. Воистину тупость людская не имеет границ. И этот план проводится в жизнь из соображений морали! Он не оставляет мне много выбора, кроме как умереть с голоду или пустить себе пулю в лоб в одной из общественных уборных города Неаполя. По моему опыту, люди, у которых на первом месте стоит мораль, — это люди чрезвычайно жестокие, бессердечные, мстительные, безмозглые и лишенные малейших признаков человечности. Так называемые моралисты — просто скоты. По мне, лучше уж сотня противоестественных грехов, чем одна противоестественная добродетель. Именно она, эта противоестественная добродетель, создала для тех, кто страдает, сущий ад на земле.
Все это, разумеется, имеет прямое отношение к моей поэме и представляет собой характерный образчик письма поэта к своему издателю.
Я решил восстановить третью песнь, как она была, поскольку ее начальные строфы совершенно необходимы для связности рассказа. Читатель должен знать, где находился приговоренный и что он делал. Разумеется, я бы хотел, чтобы этот кусок был лучше, но он такой, какой есть, и иным быть не может. Повествование без него сильно проигрывает. Так что вставьте его. Что же касается прочего, я думаю, правки довольно. Мучительная смерть автора от голода сильно увеличит популярность поэмы. Публика любит, когда поэты так умирают. По ее мнению, это отвечает законам жанра. Вероятно, так оно и есть. Всегда Ваш
О. У.
Комментарии
Издатели «Чизвик-Пресс», где печаталась «Баллада», крайне опасались обвинения в клевете на врача Редингской тюрьмы. Характерно, что именно в связи с этим название издательства появилось только на обложке седьмого переиздания «Баллады Редингской тюрьмы» Оскара Уайльда.
«…лучше всего, если Вы при этом будете одеты в соболя» — парафраз слов Гамлета: «…к дьяволу траур! Буду ходить в соболях» (акт III, сц. 2. Пер. Б. Пастернака).
При заимствовании материалов с сайта активная ссылка на источник обязательна.
© 2016—2024 "Оскар Уайльд"